Донцов объяснял фашизм уже как
«что-то своё»: «Вы и ваши друзья, – отвечал он своим многочисленным оппонентам, –
всегда обвиняли меня в подражании фашизму и гитлеризму. Ну, так читай же прессу фашистскую – читай прессу римскую, берлинскую, прессу французских „огневиков“ в Париже (Донцов напоминает о фашистах во Франции, в частности, об организации „Огненный крест“ полковника де ля Рока – В.М.).
Там эта большая проблема нашего времени понимается как раз так, как понимаю её я». Анализируя поведение Донцова того времени, уже упоминавшийся мною американский политолог
Д. Армстронг писал в статье
«Коллаборационизм во Второй мировой войне»: «Донцов… является человеком чрезвычайно сложного интеллектуального происхождения. Восточный украинец по месту рождения, он сильно увлекался марксизмом перед Первой мировой войной. Вполне возможно (хотя он и резко обличал российское народничество), что Донцов был под влиянием конспираторского образца „Народной воли“. Однако к концу 20-х годов Донцов отверг все „идеи девятнадцатого века“, и начал славить странную концепцию „героев“ совместно с Ницше, Бергсоном, Сорелем, Киплингом, Кичинером и Рузвельтом. Главную интеллектуальную инспирацию (своё вдохновение – прим. пер.)
в тот период Донцов черпал из Мориса Барра и из Шарля Морра». (Так на английском языке читаются Морис Баррес и Шарль Моррас – В.М.).
Представляя украинский национализм как смесь агрессивности, воли к власти, элитаризма, «творческого» насилия и т.п., Донцов уже после издания своей книги «Национализм» не забыл уточнить: «Национализм – это бунт против личного и группового эгоизмов. Бунт против идеологии, ставившей интересы консумента над продуцентом, интересы единицы – над целым, класса – над нацией, интересы рабочих синдикатов, объединяющие два или три миллиона, над ИНТЕРСАМИ сорока-или-пятидесятимиллионной нацией, даже над интересами государства. Национализм – это бунт против идеологии „атомизирования“ и распыления общественности; бунт во имя старых и вечных истин – труда, дисциплины, культа предков, собственной крови и собственной земли, церкви, бунт во имя организации против основы дезорганизации. Как таковое, националистическое движение имеет, само собой разумеется, много общих черт – в Финляндии и на Украине, в Бельгии и в Италии, в Венгрии и в Германии, в Испании, во Франции, в Австрии… Но оно не является движением интернационалистическим. Напротив, его целью является скрепить нацию против всяких интернационалистических галапасницких (интернациональных идей бедноты, „голоштанных“ – прим. пер.) идей (социалистических или просто империалистических в равной степени)». Донцов трактует национализм (конечно же, украинский), как видим, в абсолютно понимании его как фашизм.
Вот и биограф Донцова М. Сосновский в книге «Дмитрий Донцов: политический портрет» не случайно отмечает: «Современные исследователи фашистского феномена 20-30-х годов однозначно подчеркивают характерные приметы фашистской идеологии, в основном совпадающие с принципами «действующего национализма» Донцова: антиматериализм, авторитаризм, этатизм, интегрализм с крайним этноцентритизмом, агрессивность во внешней политике, расизм, романтический антиинтеллектуализм, принцип «цель оправдывает средства. Эти исследования также указывают на сходство между фашистскими движениями – когда речь идет о государственных учреждения, или о внутренней политике любого авторитарного фашистского движения – здесь и пребывающая в сонном состоянии демократия, и разгром добровольных общественных и политических групп, обществ, партий, и замена их «корпоративной» организацией, полицейским режимом, экономическим прагматизмом (экономика подчинена политическим целям), вождистской системой с «дуче», «фюрером», «вождем», «проводником», однопартийной системой и запретом деятельности других политических партий кроме фашистской». Сосновский, как видим, полностью согласен с тем, в чём обвиняют Донцова противники того же Донцова.
Донцов был буквально влюблён в Бенито Амилькара Андреа Алессандровича Муссолини (1883.07.29—1945.04.28), дуче итальянских фашистов, боготворил его. В предисловии к брошюре о Муссолини он писал: «В наше время, пропитанное ядовитым запахом прогнившего либерального социалистического света, он (Муссолини) был первым, кто нанес по этому миру решительный удар.., своим примером он очистил народ от разлагающих его сил – интернациональности и врождённой беспечности. А Италию из страны-провинции он сделал нацией, без которой не смеет произойти ничего важного на нашем континенте, а иногда – и вне его. Против сил, с которыми боролся фашизм, вел пропаганду и „Вестник“ („Литературно-научный вестник“ с 1922 года) – сначала среди полного непонимания новых идей нашей общественности. Поэтому как раз „Библиотека Вестника“ считает своим долгом дать читателям образ и пример этого человека, который триумфом своим и своими делами определил новые указатели для взбаламученных умирающим XIX веком народов». Там же Донцов, не стесняясь, хвастается тем, что по его инициативе, при его участии и за его средства была издана упомянутая выше «Библиотека Вестника» – серия брошюрок, в которых пропагандировались и воспевались «фюреры» европейского фашизма: М. Островерх – «Муссолини: человек и должность», Н. Макиавелли – «Государь», Р. Ендик – «А. Гитлер», Л. Мосендз – «Штайн: идея и характер», В. Темляк – «Огненный крест полковника ля Рока», М. Антонович – «Маршал Вперед (Блюхер)», Р. Керч – «Франко – вождь испанцев», Д. Варнак (Донцов) – «О'Коннел», Д. Варнак (Донцов) – «Кардинал Мерсье», Д. Донцов – «Партия или орден» и другие. Брошюрки пылились на дальних полках книжных магазинов (нормальные посетители почему-то обходили их стороной), однако воинствующие националисты выискивали их – и с упоением и восторгом читали.
Далее М. Сосновский отмечает: «Захваченный её (т.е. фашистской – В.М.) внешней силой, которая ему всегда импонировала.., Донцов ни в одном из своих произведений, ни в одной из статей не сделал попытки заглянуть поглубже в эти движения, заглянуть за их „фасады“ и „кулисы“, познакомиться с их моралью, с их характером».
В довольно хорошо знакомой националистам брошюре «Где искать истоки наших исторических традиций» Донцов заявлял, что люди типа Муссолини – «люди одного мировоззрения, одной психики…», каковой является и «наша психика». Это заявление, я думаю, не требует разъяснений, ведь известно, что люди одного психологического склада и одной ментальности в одинаковых обстоятельствах думают и действуют одинаково. Однако всё это совсем не останавливает, а, наоборот, вдохновляет на «высшие идеалы» нынешних поклонников интегрального национализма Донцова, то есть обыкновенного украинского фашизма. Эти деятели, вопреки Конституции независимой Украины, вопреки решению Нюрнбергского трибунала после процессов по главным военным преступникам гитлеровской Германии, где осудил фашизм, как «преступление против человечества», самозабвенно пропагандируют сегодня идеи Донцова, идеи «интегрального» национализма, который был и остаётся обычным видом фашизма.
Диву даешься! Разве есть где-то в Европе памятники фашистам, улицы и площади имени Геббельса, Розенберга, Гитлера, Муссолини, Морраса или Франко? Нет. А вот во Львове есть и «Клуб имени Д. Донцова», и улица имени Донцова, и продолжаются в среде новейших националистов традиции Донцова. В общем, сегодня в националистической Галиции донцовщина ярко процветает. (Сейчас в «демократической Украине» более 20 улиц, переулков и проспектов названы именем С. Бандеры, так же есть улицы им. Р. Шухевича и А. Мельника, Коновальца и Боровца, и т. д. Им ставят памятники, их имена присваивают школам, в их честь слагают вирши, их деяния воспевают на клиросах униатских церквей… Их героизация и мифологизация идут полным ходом. И это всё становится официальной политикой киевских властей, так как делается под их сенью и с их благословления. – прим. пер.).
Как в 30-е годы реагировали на интегральный национализм Д. Донцова
«Национализм – в украинской политической терминологии конца XIX столетия – понятие равнозначное с национальным сознанием и патриотизмом, однако со временем оно приобрело более узкий смысл. Перед первой мировой войной и в период освободительных войн под национализмом понималось освободительное движение». Энциклопедія українознавства, 1955, стр. 1723.
В качестве примера характерной «реакции» приведём соответствующие места из книги М. Конрада «Национализм и католицизм», изданной во Львове в 1934 году. Но – сначала об авторе. Николай Конрад (1876—1941) – священник, профессор истории философии и социологии Греко-католической богословской академии во Львове, автор нескольких книг, которые как-то затруднительно назвать богословскими. Одной из них является небольшая брошюра под названием «Национализм и католицизм». В ней позиция автора значительно отличается от писаний многих подобных клерикалов в Галичине. Да и не только в Галичине. Однако эта же позиция автора совсем не отличалась от тогдашней официальной (апостольско-ватиканской) точки зрения. Дело в том,
